Исследователь и колонизатор Виргинии Джон Смит.
Покахонтас, дочь индейского вождя, спасает Смиту жизнь
На праздновании 400-летия Джеймстауна. Справа налево: президент США Джордж Буш,  королева Великобритании Елизавета II, Лора Буш  и  принц Филипп
Изображение Покахонтас  кисти Роберта Салли
Сэр Уолтер Рэлей и королева Елизавета I, перед которой он расстилает свой плащ

405 лет назад, в мае 1607 года от Рождества Христова, к берегам Виргинии подошла британская флотилия из трех кораблей. Этой экспедиции суждено было положить
начало стране, которая сегодня называется
Соединённые Штаты Америки

Англия сильно задержалась с созданием империи. Ещё в 1493 году Папа Александр VI поделил мир между Испанией и Португалией; демаркационная линия прошла в 370 лигах к западу от островов Зелёного Мыса – земли, которые будут открыты западнее этой линии, должны были принадлежать испанцам, восточнее – португальцам. В XVI веке испанские владения простирались от Мексики и Перу до Филиппин, португальские – от Бразилии до Индонезии. В Новый Свет вслед за испанцами и португальцами устремились французы. Для протестантской империи места на планете оставалось всё меньше.
Одним из страстных сторонников идеи английской колонизации Америки был сэр Уолтер Рэлей – мореплаватель, пират, поэт и фаворит Елизаветы I. Освоение далёких заморских земель было в Англии делом частных предпринимателей, которым монарх выдавал свою хартию – патент, где оговаривалась доля короны от доходов, границы колонии, её политическое устройство и другие условия. В 1584 году Елизавета передала Рэлею в управление территорию в Северной Америке в радиусе 600 миль от первого поселения, которое ему предстояло основать. Доля королевы от добытого в недрах колонии золота и серебра составляла одну пятую. Хартия утрачивала силу через 10 лет после того, как была дарована.  

Фальстарт: исчезнувшая колония
Рэлей времени терять не стал. В том же году он обследовал замысловато изрезанную береговую линию нынешней Северной Каролины. В честь королевы-девственницы он назвал атлантическое побережье Америки от Ньюфаундленда до Флориды Виргинией. Строго говоря, он был не первым: за 30 лет до него в этих краях пытались обосноваться отцы иезуиты, но пали жертвой индейцев.  
В следующем, 1585 году Рэлей направил к разведанным берегам новую экспедицию, уже с поселенцами. Они выбрали для жительства остров Роанок, отделённый от океана длинной песчаной косой. Поселенцы надеялись, что там они будут в безопасности и от океанских бурь, и от воинственных аборигенов. Но выбор оказался неудачным: из-за мелководья к острову не могли подойти большие корабли, а песчаная почва была совершенно бесплодной. Промучившись год, несостоявшиеся колонисты едва дождались обратного рейса – их взял на борт сэр Фрэнсис Дрейк, который пиратствовал в Карибском море и по просьбе Рэлея завернул в Каролину проведать островитян.  
В 1587 году Рэлей снарядил новую экспедицию. Её возглавил Джон Уайт, назначенный вице-губернатором Виргинии. Он причалил к мысу Гаттерас и высадил 116 человек, среди которых были женщины и дети, в том числе его собственные жена и дочери. Вопреки инструкции Рэлея, который велел ему найти новое место для посёлка, Уайт дал указание селиться на прежнем (есть сведения, что капитан отказался везти их дальше – пиратский сезон в Карибском море заканчивался и ему не хотелось поспеть к шапочному разбору). 18 августа замужняя дочь Уайта Элеонор благополучно разрешилась от бремени младенцем женского пола; внучка Уайта Вирджиния Дэйр стала первым английским ребёнком, родившимся на американской земле.
Уайт пустился в обратный путь, пообещав вернуться с припасами. Однако на следующий год корабли, посланные в Америку, вернулись восвояси, не добравшись до места. А ещё через год Англии было уже не до заморской колонии: она готовилась отразить смертельную угрозу «Непобедимой армады», которую послал к Британским островам испанский король Филипп II. Кроме того, сэр Уолтер Ролей потратил на колонизацию Америки астрономическую сумму, но ещё ничего не заработал и вынужден был искать инвесторов.  
Уайт вернулся на остров Роанок лишь на четвёртый год – и не нашёл в посёлке ни единого колониста.  
Все они бесследно исчезли – установить, каким образом, оказалось невозможно. Никаких признаков внешнего нападения или какой другой беды в посёлке не обнаружили. Судя по всему, жители покинули его по собственной воле, они забрали с собой все инструменты, припасы, утварь, орудия и оружие. Но почему они не оставили никакого известия? Единственный намёк – выцарапанное на стволе дерева слово «Кроатан», название индейского племени и острова к югу от Роанока. Но имеет ли надпись отношение к уходу колонистов? Установить какую-либо связь не удалось.  
Этот сюжет, получивший название «Исчезнувшая колония», остаётся одной из загадок американской истории. В версиях учёных недостатка нет. Согласно одной из самых убедительных, вконец оголодавшие поселенцы добрались до индейской деревни, взмолились о помощи и получили её, став членами племени. А потом были истреблены враждебным племенем. Возможно, кто-то из них и выжил, но ассимилировался, проникся ценностями аборигенов и не пожелал обращаться обратно в англичанина. Оставались же английские моряки на тихоокеанских островах – и растворялись среди туземцев без следа.

Вымышленная жизнь джентльмена Джона Смита
Экспедиция 1607 года была третьей попыткой англичан закрепиться на североамериканском побережье. Королева-девственница к тому времени отдала богу душу, а Уолтер Рэлей угодил в Тауэр по обвинению в заговоре против нового короля. В ожидании приговора он писал в камере «Всемирную историю». Пожалованная ему Елизаветой хартия на освоение Виргинии утратила силу.  
Новый монарх не отказался от имперской идеи. Дело стало за предприимчивыми и состоятельными людьми. В 1606 году Иаков I учредил Плимутскую и Лондонскую Виргинские компании – акционерные общества «дворян, джентльменов и купцов». Они и финансировали предприятие.
Лондонская компания управлялась Советом, члены которого были назначены королём. Совет, в свою очередь, назначил начальником экспедиции Кристофера Ньюпорта, одного из лучших капитанов Королевского военно-морского флота, ветерана морской войны с испанцами и знатока Вест-Индии. Ньюпорт вёз с собой секретные инструкции Иакова I, запечатанные королевской печатью, – вскрыть пакет было велено по прибытии на место и не ранее.  
В плаванье отправились на трёх кораблях. Список пассажиров из 108 человек делится на джентльменов, коих насчитывалось 48 человек и среди которых были младшие сыновья родовитейших аристократов (по тогдашним законам им не причиталось никакого наследства), и работников. Среди будущих колонистов оказалось четыре плотника, каменщик, священник, кузнец, портной, два цирюльника и два лекаря (один из них – джентльмен, другой – нет), затесались и выходцы с самого дна общества, по которым тюрьма плакала. Был, как водится, и испанский шпион (его донесение впоследствии обнаружилось среди бумаг Тайного совета Испании). А ещё – четыре мальчика. Женщин на этот раз не взяли ни одной.
Одним из джентльменов и членов Совета был Джон Смит. Ему уготована одна из главных ролей, а потому о нём следует рассказать особо. В те бурные времена некоторые люди обзаводились удивительными биографиями, в которых теперь уже непросто отличить вымысел от правды. Во всяком случае, доля правды в истории Смита точно есть. Происхождения он был невысокого. Сын крестьянина-йомена, он не пожелал ковыряться в земле и в 15 лет ушёл из дома с котомкой за плечами. Он выбрал ремесло наёмного солдата. Недостатка в вооружённых конфликтах в тогдашней Европе не ощущалось. Смит сражался в рядах голландских оранжистов с испанским оккупационным корпусом герцога Альбы, а потом с венграми против турок. Воевал храбро, получил чин капитана и награду, какой хватило бы на обзаведение собственным домом и делом, но тут был ранен в бою с турками и попал в плен, а точнее – в рабство. Смит рассказывал о прекрасной госпоже-турчанке, благоволившей молодому рабу… Вполне возможно: на сохранившихся портретах Смит выглядит авантажно – этакий лихой бородач-рубака, хотя и не особенно могучего сложения. Рабов-европейцев турки освобождали за выкуп, но Смита выкупать было некому, и он бежал. С превеликими приключениями добрался до Англии и тут узнал о готовящейся экспедиции в Америку. Опытного авантюриста охотно включили не только в состав колонистов, но и в Совет.  
Плавание, продолжавшееся около четырёх месяцев, прошло на редкость благополучно: корабли не разбило жестоким штормом, они не столкнулись в открытом море с испанцами, хватило и воды и продовольствия, умер в пути только один человек. А ведь отплывая из Лондона, путешественники видели в ночных небесах дурной знак – комету. Впрочем, лично для Смита предзнаменование оправдалось: на полпути в Америку его арестовали по обвинению в мятеже. Что произошло в действительности, судить трудно – в документах, составленных по доносу, говорится: Смит с сообщниками планировал убить членов Совета и провозгласить себя королём Виргинии. Вряд ли матёрый вояка Смит мог всерьёз рассчитывать на успех столь безумного прожекта. Так или иначе, в Америку он прибыл в качестве арестанта. Флотилия бросила якорь у входа в Чесапикский залив. Злополучный остров Роанок остался южнее. Члены экспедиции сошли на берег, который показался им райским уголком. Однако первая же вылазка на сушу повлекла за собой и первую стычку с туземцами. Первой местной едой, какую попробовали колонисты, стали знаменитые чесапикские устрицы – «очень крупные и нежные на вкус». И то и другое совершенно справедливо. В Чесапикский залив впадает около 150 больших и малых рек. Капитан Ньюпорт выбрал одну из них, назвал её в честь короля Иакова Джеймс-Ривер (James применительно к английским монархам традиционно переводится на русский как Иаков). Поднявшись от устья на 40 миль (62 км) вверх против течения, колонисты нашли остров, на котором и заложили посёлок, назвав его Джеймстауном. На самом деле это полуостров, перешеек которого был затоплен приливной волной.
 
Земляника из Виргинии
Остров выбрали опять-таки из соображений безопасности. Но преимущества местоположения уравновешивались недостатками: остров был маленький, не развернёшься, и болотистый, так что комары житья не давали; вода в реке оказалась солоноватой из-за высоких приливов. Зато дичи, рыбы, крабов и моллюсков вдоволь, а такой сладкой лесной земляники англичане, привыкшие к садовой ягоде, отродясь не едали.
Вскрыли королевский пакет – в нём оказалось указание о том, что колонией будет управлять Совет Виргинии в составе семи членов во главе с президентом. Джон Смит, даром что был арестован, вошёл в состав Совета. Президентом король назначил его злейшего врага, который и отдал приказ об аресте – капитана Эдварда Уингфилда.
Одна часть команды возводила форт и перетаскивала на остров палубные орудия, другая во главе с капитаном Ньюпортом отправилась вверх по реке, пока позволяло русло. Там Ньюпорт велел водрузить столб с латинским именем короля Иакова, обозначив тем самым предел английских владений. Вернувшись, Ньюпорт узнал, что на лагерь напали туземцы. 10 человек были ранены, двое убиты. Только выстрел из пушки образумил и заставил ретироваться нападавших. Тонкий звон индейской стрелы стал постоянным звуковым сопровождением ежедневной битвы поселенцев за выживание. Лагерь посещали и мирные туземцы, но у тех было своё неистребимое свойство – страсть к воровству; не ведая, что такое право собственности, они просто брали любой понравившийся им предмет и не понимали, почему этого делать нельзя. В воскресенье 1 июля, причастившись Святых Даров, Ньюпорт на двух кораблях отправился в обратный путь в Англию. В Лондоне известие об основании колонии встретило прохладную реакцию монарха: он желал улучшения отношений с Мадридом и готов был ради этого махнуть рукой на Виргинию. Испанский посол в Лондоне дон Педро де Зуньига писал королю Филиппу III, что следует, пока не поздно, захватить Джеймстаун и повесить его обитателей. И всё-таки король разрешил послать в Америку припасы. Колонию тем временем терзала новая напасть – эпидемии: малярии, дизентерии и, вероятно, инфлюэнци. Поселенцев ждала новая суровая зима.

Вахунсонакук, брат Джона
Джон Смит не оставлял надежд найти выход к Тихому океану. В поисках великого озера, о котором ему рассказали индейцы, в декабре 1607 года он предпринял экспедицию по реке Чикахомини, вместе с двумя товарищами и проводником-индейцем сошёл на берег – и попал в засаду. Бесшумно, как из-под земли, выросли две сотни воинов. Смит не растерялся: прикрывшись проводником, как живым щитом, он навёл мушкет на главаря воинства. Его спутникам повезло меньше – обоих сразили индейские стрелы. Дабы выиграть время, Смит преподнёс предводителю свой компас в корпусе слоновой кости. Аборигенов поразил тот факт, что они видят стрелку, а дотронуться до неё не могут – мешает прозрачное стекло.  
Подарок произвёл положительное впечатление, и Смита препроводили в индейскую деревню, жители которой первым делом устроили вокруг англичанина победную пляску, при этом, как пишет сам Смит, «испуская омерзительные вопли и визги». Исполнив ритуальный танец, туземцы отвели пленника в дом, где накормили до отвала – хлеба и оленины, что ему дали, хватило бы на двадцать человек. Наутро принесли завтрак в том же количестве и ассортименте. Такое усиленное питание, рассказывает Смит (он пишет о себе в третьем лице), «навело его на мысль, уж не откармливают ли его на убой, чтобы съесть».  
Обращались с ним хорошо, даже вернули компас. Предполагая, что туземцы хотят получить за него выкуп, Смит предложил им послать в форт людей с его запиской, и они вернутся с товаром – рабочими инструментами из железа, которые особо ценились индейцами. Снарядили троих человек. Те и впрямь доставили топоры и молотки. Смит считает, что, поскольку индейцы не имели собственного письма и не понимали, каким образом действует записка, они восприняли случившееся как чудо – ведь на словах он ничего не передавал – и его стали считать чародеем. Тем не менее восвояси его не отпустили. И скоро стало ясно почему: индейцы готовились напасть на Джеймстаун и рассчитывали, что Смит станет их военным советником. Взамен ему обещали «жизнь, свободу, землю и женщин». Но Смит предавать соотечественников отказался. Его собеседники особо и не настаивали.
Он провёл в этих полугостях-полуплену почти месяц. Наконец ему сообщили, что его примет сам великий вождь. Аудиенции предшествовала своего рода дезинфекция – трёхдневная процедура изгнания из европейца злых духов шаманами. Смит предстал перед грозным Поатаном. На самом деле, как выяснилось позднее, его звали Вахунсонакук, а «поатаны» – название главного племени индейского союза.
Поатан возлежал на ложе в окружении жён и приближённых. Он был облачён в енотовую мантию со свисающими хвостами и жемчужное ожерелье. Вождь дружески приветствовал пленника и сообщил, что тот скоро будет свободен. Потом спросил: а зачем, собственно, он и его спутники сюда приплыли? Смит объяснил, что у них была стычка с испанцами и они укрылись в бухте от бури и погони, а также чтобы пополнить запасы пресной воды. Поатан стал убеждать Смита, что англичанам надо поселиться на других, далёких землях и тогда он окажет им полное содействие и покровительство. Похоже, великий вождь предложил колонистам вступить в союз племён на правах вассала.  
А затем вдруг произошло нечто, что Смит описывает как свою несостоявшуюся казнь. Его положили навзничь головой на плоский камень. Воины приготовились по знаку Поатана обрушить на череп Смита удары палиц. Смита спасла дочь вождя, в которой проснулось милосердие. Она бросилась к капитану и обхватила его голову руками. Отец внял мольбам дочери и помиловал пленника.
Девочку звали Покахонтас. Её второе имя – Матоака. В тот момент ей было 12 лет.
Эта сцена известна в описании только самого Смита, причём описал он её спустя много лет. Современные историки сомневаются в том, что Смиту действительно грозила смерть. Прежде всего, непонятно, с какой стати Поатан вдруг сменил милость на гнев. Во-вторых, для девочки-индианки пойти в присутствии подданных наперекор воле отца было совершенно немыслимым непослушанием. Специалисты полагают, что Смит стал участником ритуала инициации и удочерения: после символического убийства и повторного рождения англичанин стал для вождя братом, а для Покахонтас – приёмным отцом. И действительно, по некоторым свидетельствам, впоследствии она не раз называла его отцом, а он её – дочкой.  
На прощание чрезвычайно довольный своим дипломатическим успехом Поатан велел Смиту прислать ему «большие пушки» и точильный камень.  
О любовном романе или дружбе Смита и Покахонтас не сохранилось никаких надёжных сведений. Известно, что через год после их первой встречи Покахонтас спасла колонию – она рассказала Смиту, что её отец готовит нападение на Джеймстаун. Смит, явочным порядком присвоивший себе в то время диктаторские полномочия, загодя принял меры и предотвратил атаку.
В Джеймстауне начальники вели борьбу за власть не на жизнь, а на смерть. Президент Эдвард Уингфилд был арестован и содержался под стражей, другой капитан, Джордж Кендалл – осуждён и повешен за попытку уплыть назад в Англию на единственном оставшемся корабле. Джона Смита осудили заочно. От казни его спасло возвращение капитана Ньюпорта с провиантом и пополнением. Смит вернулся из плена в один день с Ньюпортом.

Время испытаний
Зима 1609–1610 годов оказалась самой страшной в истории Джеймстауна. В форте случился пожар, уничтоживший склад провианта. Флотилия из восьми кораблей, отправленная Лондонской Виргинской компанией, попала в жестокий шторм. Флагман Sea Venture потерпел крушение близ Бермуд. (Это событие легло в основу шекспировской «Бури».) Остальные добрались до Джеймстауна, но привезли лишь новых едоков – все съестные припасы утонули вместе с флагманом. В довершение несчастий Смит получил сильные ожоги при случайном взрыве мешка с порохом и был отправлен на лечение в Англию.
В Джеймстауне начался невыносимый голод. Когда в мае 1610 года спасшиеся после кораблекрушения наконец добрались до колонии, из 500 колонистов в живых оставалось менее сотни. Спустя полторы недели пришли два небольших судна с провизией под командой капитана Ньюпорта. Но среди жителей Джеймстауна не осталось энтузиастов освоения Нового Света – после пережитых испытаний все они жаждали вернуться в Англию. Погрузившись на корабли, колонисты бросили прощальный взгляд на остатки форта. Флотилия тронулась к устью реки, к океану. Но при выходе в Чесапикский залив страдальцы встретили группу из трёх кораблей, прибывших из Англии. Её возглавлял новоназначенный губернатор Томас Вест, барон де ла Варр. И большая часть колонистов осталась. На месте встречи кораблей сегодня стоит город под названием Ньюпорт-Ньюс – «Весть Ньюпорта».
В романтических беллетризованных версиях истории Покахонтас, прежде всего в диснеевском мультфильме, говорится о том, как она скучала и страдала, лишившись Смита. Но достоверных данных на эту тему не имеется. В 1613 году капитан Сэмюэль Аргалл во время плавания вверх по реке Потомак узнал, что Покахонтас гостит в близлежащей деревне, и пленил юную индеанку. Он рассчитывал обменять свою заложницу на англичан, томившихся в индейском плену.
Переговоры затянулись. Поатан соглашался вернуть пленных. В 1611 году губернатором еолонии стал сэр Томас Дэйл, который требовал отдать и оружие со снаряжением. Но мушкеты, шпаги и латы индейцы уже растащили или испортили. Вождь предлагал компенсацию за имущество – 500 бушелей кукурузного зерна. Так прошло три месяца. В конце концов Дэйл самолично отправился к индейцам, взяв с собой Покахонтас. Приплыли по реке в деревню поатанов. На берегу собралась толпа. О дальнейшем рассказывает сам Дэйл: «Дочь царя сошла на берег и сказала им, что если бы её отец любил её, он не стал бы дорожить ею меньше, чем он дорожит шпагами, мушкетами и топорами, а потому она остаётся с англичанами, которые любят её».

Новая любовь Покахонтас
Покахонтас сделала свой выбор. Пленные – семь человек – вернулись. Дочь вождя поселилась в Джеймстауне, надела европейское платье и крестилась именем Ребекка. Вскоре у неё начался бурный роман с одним из колонистов – молодым вдовцом Джоном Рольфом.
Рольф находился на борту того самого потерпевшего крушение флагмана. Начальник экспедиции адмирал сэр Джордж Сомерс, дабы не дать кораблю пойти ко дну, направил его на бермудский риф. Все находившиеся на борту – 150 человек и одна собака – спаслись. Именно этим кораблекрушением открывается история колонизации Бермудских островов, первоначально названных островами Сомерса. Пассажиры и команда разбившегося корабля прожили на одном из них около года. Остров был необитаемым, и туземцы их не беспокоили. Здесь они сыграли одну свадьбу и дважды приняли роды. Одним из родившихся младенцев была как раз дочь Джона Рольфа. Её назвали Бермудой. Но малышка умерла.
Вскоре после кораблекрушения руководитель экспедиции сэр Томас Гейтс послал в Джеймстаун с известием о случившемся уцелевший баркас с командой из 12 человек, однако они до колонии не добрались и назад не вернулись – судя по всему, утонули.
Участникам плавания ужас как не хотелось покидать гостеприимный остров, но Гейтс помнил о долге. Построив два новых судна, путешественники продолжили путь к Джеймстауну и достигли цели всего за 13 дней. Оставив на Бермудах рай земной, они увидели теперь ад кромешный.
В Джеймстауне не выдержала тягот виргинской жизни и скончалась жена Рольфа. Погоревав, он пораскинул мозгами и занялся выращиванием табака, разбив участки по соседству с фортом. Испания, владевшая колониями с более тёплым и мягким климатом, была в то время монопольным импортёром табака в Европу, где курение входило в моду (заядлыми курильщиками были Фрэнсис Дрейк и Уолтер Рэлей, баловалась трубочкой и Елизавета I). Самосад, культивированный индейцами, конкурировать с испанскими сортами не мог – его аромат был слишком грубым. Рольф стал селекционером. Ему удалось заполучить семена табака с острова Тринидад и скрестить его с местным сортом, способным расти в более прохладном климате. Спустя два года эксперимент увенчался успехом. Рольф создал уникальный аромат. В Лондоне виргинский табак произвёл сенсацию.
Предприятию Рольфа суждено было большое будущее. Табак стал золотой жилой Виргинии. Уже в 1627 году году объём табачного экспорта в Европу достиг 500 тысяч фунтов, а ещё через два года утроился. Король Иаков называл Виргинию «провинцией, целиком построенной на дыме».
Выяснилось, правда, что за семь лет табак истощает почву и надо сеять его на новой плантации. Но земли в Виргинии было сколько угодно. А в 1619 году туда была доставлена первая партия чернокожих рабов. Производство табака стало главной отраслью экономики Виргинии, залогом её процветания в начале XVIII века. С полным основанием можно сказать, что сама американская государственность взросла на табачных плантациях – в годы Американской революции они служили обеспечением европейских займов, с помощью которых вооружались восставшие британские колонии. Из пяти первых президентов США четверо – Джордж Вашингтон, Томас Джефферсон, Джон Мэдисон и Джеймс Монро – были классическими виргинскими плантаторами-рабовладельцами.

Возвращение Джона Смита
Вернёмся к влюблённой паре. В своём пространном послании губернатору Дэйлу Джон Рольф пишет, что решил связать себя брачными узами с туземкой ради спасения её чистой, хотя и языческой души, «ради блага плантации, во имя чести моей страны, во славу Господа и для собственного выживания». В апреле 1614 года они обвенчались. В игровом фильме 2005 года «Новый Свет» Покахонтас решается на брак с Рольфом после того, как одна из женщин-колонисток сообщает ей, что Джон Смит умер. Возможно, в Джеймстауне и впрямь получили такое известие. А может быть, колонистка солгала по уговору с женихом. Так или иначе, свадьба состоялась.
Женитьба заставила отца новобрачной заключить мир с англичанами. Надежды Рольфа оправдались в полной мере. Идиллия длилась восемь лет.
В положенный срок у Джона и Ребекки родился сын Томас. В 1616 году всё семейство с первым коммерческим грузом табака отправилось в Англию.
Для Лондонской Виргинской компании эта поездка была, как сказали бы сегодня, PR-акцией. Покахонтас олицетворяла цивилизаторскую миссию Англии на американском континенте, была живым примером того, что дикари-язычники вполне поддаются культурной ассимиляции. Цивилизованная индейская принцесса (вслед за отцом она получила декоративный титул «императрицы Виргинии») привлекала всеобщее внимание. Её сопровождала свита из дюжины соплеменников. Рольф и его жена были приняты в высшем свете, хотя по своему происхождению и положению принадлежали к более низкому сословию. В то же время совершенно очевидно, что в обществе её воспринимали как заморскую диковину. На известном портрете она изображена в модном наряде: платье с кружевным воротником, шляпа с высокой тульей, веер из страусиных перьев в руке. Но черты лица – смуглая кожа и высокие скулы – выдают неевропейку.
В Двенадцатую ночь, последний день Святок 1617 года, Рольфы получили приглашение в королевский дворец на представление театра масок. Пьесу специально по такому случаю сочинил драматург Бен Джонсон. Ребекка Рольф сидела неподалёку от короля Иакова и королевы Анны, но неизвестно, перемолвились ли с ней августейшие особы хотя бы словом.
В картине «Новый Свет», в целом весьма достоверной, но не избежавшей мелодраматических эффектов, Джон Смит, который, конечно же, не умер, а вылечился и выздоровел, приезжает в английский дом Рольфов и встречается с Покахонтас – она говорит ему последнее «прости», он великодушно прощает ей измену по неведению.
Такая встреча действительно произошла. После выздоровления Джон Смит долго не мог найти себе применения – Лондонская Виргинская компания отказала ему в найме. Наконец в 1614 году он возглавил экспедицию из двух небольших судёнышек и повёл их на рыбный промысел севернее Виргинии. Рыбных косяков Смит не нашёл, зато исследовал и нанёс на карту территории, которые назвал Новой Англией. Именно здесь бросили якорь в 1620 году отцы-пилигримы на корабле «Мэйфлауэр», основавшие колонию Новый Плимут.
В тот момент, когда в Лондон приехали супруги Рольф, Смиту было не до сентиментальных встреч: он пребывал в хлопотах, готовил новое плавание по тому же маршруту. Смит слышал об успехе Покахонтас в свете. Он всё же выбрал время и приехал с визитом вежливости. Они не виделись семь лет. «Все говорили, что ты умер, – сказала ему дочь вождя. – Я и не знала правды, пока не приехала в Плимут». Говорить было особенно не о чем.
Остаток жизни Джон Смит провёл в литературных занятиях, оставив потомству подробнейшее описание своих приключений.

Кто нашёл своё Эльдорадо?
Ребекка была очарована Лондоном. Ей ужасно хотелось остаться там навсегда. Но праздник кончился, начинались будни. Пора было приниматься за работу. Весной 1617 года Рольфы собрались в обратную дорогу. Их дом и дело жизни были по ту сторону океана. Но Покахонтас больше не суждено было увидеть родные места. Она заболела – по всей видимости, туберкулёзом или пневмонией – и скоропостижно скончалась. Похоронив жену, дважды вдовец отправился в обратный вояж, оставив сына в Англии.
Сэр Уолтер Рэлей успел закончить только первый том своей «Всемирной истории» – остановился на римлянах, ибо был призван на королевскую службу. Смертный приговор ему заменили пожизненным заключением. В 1616 году он сумел убедить короля в своей способности найти Эльдорадо. Он возглавил экспедицию к устью реки Ориноко в Южной Америке, но ничего там не нашёл, потерял корабли и сына и в конце концов решил тряхнуть пиратской стариной и разорил дотла испанское поселение. По его возвращении в Лондон испанский посол именем своего короля потребовал привлечь Рэлея к ответственности, и в октябре 1618 года он всё-таки положил голову на плаху.
Джон Рольф назвал выведенный им сорт табака «Ориноко». Вот ирония истории! Он нашёл своё Эльдорадо. Он умер в 1622 году при неясных обстоятельствах. Всего вероятнее, стал жертвой массовой резни, которую учинили в Джеймстауне и на прилегающих фермах индейцы (Поатана к тому времени сменил другой вождь; за один день были убиты около 350 колонистов). Томас Рольф вернулся в имение отца. Он женился на англичанке и дал начало роду, с которым связывают свои корни некоторые знатные виргинские семейства. В частности, потомком Рольфа считала себя вторая жена 28-го президента США Вудро Вильсона Эдит.
Виргиния стала краеугольным камнем в здании американской демократии. Здесь ещё в 1618 году появилось первое в Северной Америке представительное учреждение – Генеральная ассамблея. Здесь зарождалось движение за независимость, были написаны Закон о религиозной свободе и Билль о правах, разработан план конституционного устройства США. В Виргинии была одержана победа в решающем сражении Войны за независимость – битве при Йорктауне. От Джеймстауна до Йорктауна менее 20 миль по прекрасной дороге. Но этот путь был долгим и тяжким. Он обильно полит кровью и поистине выстрадан.  
Вашингтон

© 1997 - 2008 Международный ежемесячник “Совершенно секретно”