На протяжении трёхсот лет жители нашей Северной столицы время от времени переживают сильнейшие наводнения. Очевидцы, каждый на свой лад, живописуют страшное бедствие и неукротимое буйство стихии. Но в одном они сходятся: вода в Неве и каналах во время потопа словно «наливается свинцом», чернеет и ревёт «аки глас из преисподней». Самое страшное наводнение произошло в Петербурге в сентябре 1777 года…
Мраморное свидетельство
Не всякий турист, стремящийся постигнуть красоты Северной Венеции, при прогулке по Петропавловской крепости замечал небольшую мраморную плиту под аркой Невских ворот этой старинной цитадели. А если даже и читал высеченную на ней надпись, то вряд ли мог представить себе, что скрывается за лаконичным и не совсем понятным текстом: «1777 года сентября 10 дня по полуночи в 7 часу вода стояла по красную линию выше ординарной воды 9 фут и 11 дюймов». Говоря современным языком, в тот зловещий осенний день вода поднялась относительно привычного уровня более чем на три метра и принесла фантастический ущерб городу.
На сегодняшний день историкам известно несколько документальных свидетельств очевидцев этого разрушительного катаклизма. Например, такое: «От сего наводнения освобождены были токмо Литейная и Выборгская части города; в частях же, занятых водою, оно и в маловременном своем продолжении причинило весьма великий вред. Суда были занесены на берег. Небольшой купеческий корабль проплыл мимо Зимнего дворца, через каменную набережную… По всем почти улицам, даже и по Невской перспективе, ездили на маленьких шлюпках. Множество оград и заборов опрокинуты были; малые деревянные домы искривились от жестокого сотрясения, ими претерпленного; даже некоторые самые маленькие хижинки носились по воде, и одна изба переплыла на противоположный берег реки… Сие наводнение случилось во время ночи, потому и множество людей и скотов пропало»…
Голос эпохи
Занимаясь изучением редких документов в Отделе письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ), нам посчастливилось наткнуться ещё на один, ранее не замеченный историками документ, освещающий подробности событий более чем двухвековой давности. Петербургское наводнение Екатерининского времени в описании очевидца удивляет эмоциональностью и трагическими деталями: гибелью сотен арестантов в затопленном остроге, мольбой перед ревущей стихией коленопреклоненной всесильной государыни, всеобщим смятением. Итак, публикуем этот уникальный документ (ОПИ ГИМ, Фонд 368, Ед. хр. 9, с. 86–89).
Получено сентября 14-го, 1777 г.
Мы здесь до того дожили, что едва морская вода свирепством своим не овладела в свои пределы, ибо на 10 число сего месяца поднялась наипревеличайшая буря и ветр, час от часу испускала жестокие зеферы во всю ночь и в последующий день с малою утомленностию, очего вода дошла до самого нашего жилища и силою своею вырывая леса из корня; тут несло людей в избах, на всяких судах, и скот в хлевах и без оных, вынесенный со дворов потопила и от нашей мызы до Петербурга через 11 вёрст не оставила ни одной мызы без разбития барками, протчими судами и домами крестьянскими, нанесенными тою водою и ветряною силою, и не упоминая того, что в садах беседки, гульбища, галереи и тому подобное, равно оранжереи в прах избили, и какое же жалостное состояние поутру смотреть было.
Большая прешпективная дорога настроилась разными домами без всяких мастеров и лесами пополнилась без подрядчиков; во всех домах сделались ворота без прорубки; куда ни взгляни – везде в лесах, полях стоит строение по новому нерегулярному плану, где лежат потопшие лошади, коровы, быки, овцы, козы, всякий скот, между тем и человеческие телеса и из зверинцев лоси с лосятами и олени, разные звери потопило. Во всех сторонах простирался плач: отцы ищут детей, а дети отцов и матерей, мужья жен, а они их, и иные целых семейств не находят. Страшное сокрушение по справедливому Божию гневу описать невозможно.
Обратимся на Петербург. И тут вода овладела своим резервом; все улицы потопило, во всех местах погреба и лавки с товарами, ибо только в Гостином дворе каменные остались без повреждения; по всем улицам поехали вместо лошадей на шлюпках и на лодках; дворец окружен водою, площадь большая перед ним сделалась морем, также усмотрено было в 2-м часу пополуночи то и монархине доложено было, которая соизволила прийтить к окнам, приказала выбить стёкла для усмотрения пресильного движения тех вод, и, коль скоро соизволила усмотреть везде ревущие воды, тотчас стала на колени, и призван был священник для служения службы.
Галиоты, барки и прочие суда с товарами и людьми обращало в воду, разбивало одно о другое. Около сих мест вода скота много пожирала, но меньше того, как на Васильевском острове, на Петербургской стороне. Там уверяют неисчислимую гибель; вода была против препорции в 9 саженей; на взморье острог опровергнуло, в нем было людей до 300 человек; в гостином дворе в лавках вода была вышиною в 1 сажень, в мучных лавках в 2 куля с половиною вышиною. В Большой Коломне и Малой Мещанской более 100 домов со всеми строениями и людьми разнесло.
Канцелярист Осип Щанский
Запоздалое возмездие
Продолжение этой истории получилось в духе, отчасти созвучном нашему времени. Власти стали искать виновных в разрушениях, нанесённых стихией, в гибели нескольких тысяч человек разного сословия. Тогда МЧС ещё не было, и весь царский гнев направился на полицейское начальство. Насколько сердита была Екатерина Великая, можно судить по её настроению, отражённому в одном из писем императрицы: «Порыв ветра разбудил меня в пять часов. Я позвонила, и мне доложили, что вода у моего крыльца и готова залить его… Желая узнать поближе, в чём дело, я пошла в Эрмитаж. Нева представляла зрелище разрушения Иерусалима. На набережной, которая ещё не окончена, громоздились трёхмачтовые купеческие корабли. Я сказала: «Боже мой! Биржа переменила место, графу Миниху придётся устроить таможню там, где был Эрмитажный театр». Сколько разбитых стёкол… Большое окно упало на землю подле самого стола, весьма прочного. Ветром сорвало с него массивную крышку…»
К полудню на лодке во дворец прибыл Николай Иванович Чичерин – сенатор, генерал-аншеф, с 1764 года генерал-полицмейстер Санкт-Петербурга. Он всю ночь руководил борьбой со стихией, о коварствах которой незадолго до наводнения докладывал царице в специальной записке. Деловитый вельможа разработал даже своеобразную систему оповещения населения: «О производстве трёх выстрелов из пушек при начале наводнения и поднятии на шпицах красного флага, а ночью – трёх фонарей. А когда вода уйдёт – на шпиц Адмиралтейства поднимать со всех четырёх сторон по одному красному флагу». Но, как это часто бывало в России, решение о внедрении начинания положили «под сукно». Пройдя в кабинет императрицы, генерал-полицмейстер хотел было вновь вернуться к обсуждению своего проекта противостояния стихии, но был встречен такой гневной тирадой, что свалился к ногам Екатерины, сражённый сердечным ударом. Среди петербуржцев сразу же родился слух, что Чичерин умер прямо во дворце. На самом деле он, официально удалённый в отставку «по болезни», прожил ещё пять лет. В опалу «за компанию» попал и его родной брат – сибирский генерал-губернатор Денис Иванович Чичерин…
Легенда о княжне и крысах
Только в последней четверти XIX столетия, изучив засекреченные до поры документы, историки опровергли и ещё один романтический слух, который стал даже сюжетом для хрестоматийной картины Константина Флавицкого «Княжна Тараканова» (1864 год, находится в собрании Государственной Третьяковской галереи). Якобы именно во время наводнения 1777 года в одном из казематов Петропавловской крепости погибла вместе с сотнями крыс самозванка, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны. На самом деле княжна Тараканова умерла за два года до рокового наводнения от жестоких пыток а затем развившейся чахотки, будучи действительно узницей Петропавловки. Кстати, тайна её происхождения остаётся не раскрытой и по сей день…
А закончилась история с невским потопом 1777 года всё же торжеством запоздалого начинания опального петербургского генерал-полицмейстера – изданием «Правил для жителей – что делать в минуту опасности», которое теперь официально называется в структурах МЧС так: «Правила поведения в ЧС природного характера».
Впрочем, стихия и теперь приходит к нам неожиданно, так же как и зима. Но в этом виноваты уже синоптики.
Публикацию архивного документа и комментарии
подготовил Александр Нефедов
Свежие комментарии