Живые и мертвые

Свидетелем довольно странных и необъяснимых с точки зрения материалистического сознания событий в самом начале своего боевого пути стал новосибирец Степан Тимофеевич Кос-тылев, прошедший огненными дорогами войны от Москвы до Кенигсберга.

Двадцатитрехлетний Степан Косты-лев в качестве заместителя командира 12-го батальона по политчасти 72-й Гвардейской Сибирской дивизии в сентябре 1941 года был отправлен из Новосибирска на Западный фронт. Ситуация, по его словам, в те осенние месяцы первого года войны была катастрофической. Фашисты неудержимо рвались к Москве, занимая все новые и новые области европейской части Советского Союза. Прибыв в начале октября под Вязьму, Костылев вскоре оказался в так называемом «Вяземском котле», когда более двух с половиной миллионов советских солдат и офицеров оказались окруженными в четырехстах с половиной километрах от столицы. Немногие из бойцов, кто выжил в те страшные дни, вспоминают их как настоящий кошмар, ад наяву, когда только за неделю боев с нашей стороны полегло около миллиона человек. Лишь немногим удалось, избежав смерти и плена, с боями отступить к Москве и, перегруппировавшись, с новыми силами вступить в схватку с сильным и беспощадным врагом.

6 октября 1941 года батальон, в котором служил Костылев, занял оборону в семидесяти километрах западнее Ельни. Основной задачей Западного фронта под командованием генерал-полковника И.С. Конева, в составе которого находилась 72-я Гвардейская Сибирская дивизия, было не допустить прорыва врага на важнейшем московском направлении и тем самым выиграть время для формирования нового боеспособного резерва. Поставленная задача усложнялась тем, что на данном направлении противник имел преимущество в живой силе более чем в 2 раза, в артиллерии в 7 раз, в танках — в 8,5 раза.

Пополнение

Осуществляя активные наступательные действия и сломив сопротивление советских войск, противник прорвал оборону, форсировал Днепр и 7 октября 1941 года танковыми группами вышел к городу Вязьме. Именно в этот день батальону Костылева пришлось на протяжении двенадцати часов отражать беспрерывные атаки немецких танковых дивизионов. К концу дня более шестидесяти процентов личного состава батальона было выведено из строя, и известие о том, что в подразделение прибыло небольшое пополнение в составе пяти человек, не слишком обрадовало командование. По документам пятеро молодых ребят вырвались из окружения из-под Андриаполя, где погиб весь их стрелковый полк. Они были братьями, родившимися где-то под Сталинградом, старшему из которых исполнилось двадцать шесть, а младшему не было и девятнадцати.
Вечером этого же дня молодые бойцы отказались от скромного солдатского ужина и, вместо того чтобы лечь спать, принялись чистить выданное оружие и укреплять доты.

Ранним утром следующего дня немецкие штурмовики начали утюжить советские позиции. Из-за отсутствия средств ПВО батальон Костылева лишь слабо отбивался всеми имевшимися в их распоряжении видами стрелкового оружия. Вооруженные винтовками Мо-сина прибывшие с вечера братья также принялись отражать атаки фашистской авиации. И вскоре после начала боя первый «Юнкере» был подбит одним из братьев. Не прошло и десяти минут, как второй, шедший почти над самыми головами солдат самолет заглох, начал дымиться и рухнул за советскими позициями. Самым удивительным стало то, что вскоре один из братьев сумел подбить тяжелый немецкий бомбардировщик, шедший высоко в составе эскадрильи на Москву. «Мессершмит», окутанный черным дымом, вошел в штопор и упал в пригороде Вязьмы.

Неуязвимые бойцы

К концу получасового налета вражеская авиация недосчиталась шести штурмовиков и одного дальнего бомбардировщика. Командир батальона едва успел отдать приказ представить братьев к награде, как перед кромкой леса показались фашистские танки, сопровождаемые автоматчиками. Заговорила тяжелая вражеская артиллерия. С каждым выстрелом снаряды ложились все точнее на позиции оборонявшихся. Из-за бруствера Костылев краем глаза наблюдал, как точно и хладнокровно братья вели огонь по приближавшемуся противнику. Пули взрывали рядом с ними фонтанчики земли, одна из них сорвала с головы младшего из братьев каску, однако ни один мускул не дрогнул на его бледном лице. Вдруг нарастающий свист заставил находившихся в окопе солдат пригнуться, и в следующую секунду артиллерийский снаряд угодил в то место, откуда вели огонь братья. В небо взметнулся столб земли, дыма и огня. Присыпанный глиной, Костылев успел увидеть, как в разные стороны полетели куски тел, обрывки шинелей...

Когда Степан Тимофеевич очнулся, то первое, что он услышал, были звуки шедшего ожесточенного боя. Он встал, отряхнулся и, оглядевшись, от изумления открыл рот. На месте, куда угодил фашистский снаряд, зияла огромная воронка, вокруг нее лежали изуродованные тела бойцов его батальона, но пятеро братьев, которые по всем законам войны должны были погибнуть, как ни в чем не бывало продолжали бой — живые и невредимые. Лишь только шинели их в некоторых местах опалились

да были посечены осколками разорвавшегося снаряда. Перед их позициями догорали четыре легких немецких пулеметных танка, а все пространство перед траншеей было усеяно трупами вражеских автоматчиков...
Не выдержав ожесточенного сопротивления советских солдат, и эта атака противника захлебнулась. Воспользовавшись короткой передышкой, комбат собрал в своем полуразрушенном блиндаже младших командиров. Обсудив с подчиненными складывающуюся обстановку, он принял решение: батальон должен отступить. Но чтобы дать возможность ему отойти с минимальными потерями, необходимо было оставить группу прикрытия, которая ценой своей жизни спасла бы остальных бойцов батальона.

Когда Костылев объявил солдатам приказ командира и спросил, кто добровольно желает остаться прикрывать отступление подразделения, пятеро братьев сделали шаг вперед. Степан Тимофеевич собрал у ребят документы, поблагодарил их за мужество и пожал на прощание им руки. В ту минуту Костылева удивило то, что ладони братьев были холодные, словно у мертвецов.
С первыми сумерками остатки батальона двинулись на юго-восток. Они уже отошли десятка полтора километров от линии фронта, когда услышали за спинами звуки разгоравшегося боя. Практически до глубокой ночи на западе не стихали пулеметные очереди и взрывы...

Лишь только к полудню следующего дня батальон вышел на позиции 12-й кавалерийской бригады резервного фронта под командованием маршала Советского Союза СМ. Буденного, прикрывавшего Рославльское направление. Офицер особого отдела фронта опросил командира батальона, выяснил причины отхода, а затем поинтересовался личностями тех бойцов, которые остались прикрывать отступление. Когда Костылев предъявил чекисту документы братьев, тот побледнел и на несколько минут потерял дар речи. Наконец, оправившись от шока и взяв с командира слово хранить молчание, офицер особого отдела рассказал, что ему довелось под Винницей воевать именно с этими братьями. Там во время отступления наших войск они — все пятеро — погибли.

Это он знал точно, так как лично принимал участие в спешном захоронении тел погибших в том бою, а позже заполнял похоронки родителям братьев. Напоследок он сообщил, что в его недолгой военной биографии это не первый случай, когда наравне с живыми с врагом сражались и мертвые.

Сергей КОЖУШКО
Тайны ХХ века.