Где ваша голова, сэр?

«Хорошенького понемножку!» – сказала бабушка, вылезая из-под трамвая и держа  голову подмышкой». Дурацкая московская  присказка вспоминается  при взгляде на многочисленные «безголовые портреты» викторианской эпохи 1837–1901 годов. 

Иоанн Креститель, дважды Предтеча

Мода на них зародилась и быстро развилась в Англии XIX века задолго до того, как фотография была признана высоким искусством, а слово «авангард»  ещё не имело к нему вовсе никакого отношения. Безголовые персонажи с собственной головой подмышкой вдруг стали милы самым традиционным посетителям  фотоателье, желавшим запечатлеть себя, с семьёй или друзьями, для потомков.

Родоначальником новой моды можно считать Оскара Густава Рейландера, живописца и довольно  известного копииста шведского происхождения. Обуреваемый художественной фантазией, он овладел нелёгкими навыками собственно фотографирования и технической обработки материала. Смело экспериментируя с негативами, он достигал вполне художественного эффекта.

Кстати, именно Рейландер впервые придумал то, что мы сегодня называем селфи. И  не так давно его фотоавтопортрет, сделанный в середине XIX века, был продан на аукционе  за 70 000 фунтов стерлингов. Но породил он и другой, гораздо более странный жанр.

 

 

Одна из самых известных его фоторабот – «Голова  святого Иоанна Крестителя на блюде». Фокус в том, что  она была напечатана с двух негативов. Собственно лик Иоанна Предтечи  (Крестителя) он разглядел  в лице одного прохожего и долго уговаривал его позировать для съёмки:  обладатель яркого, незабываемого библейского облика был до того удивлён, что согласился далеко не сразу.

Однако в 1869 году королева Виктория купила 22 фотографии Рейландера, в том числе и «Голову Иоанна Крестителя» – и вопрос был решён раз и навсегда. Художник удостаивался приёмов в Букингемском дворце, а своей дружбой его одарили великий Чарльз Дарвин (Оскар иллюстрировал его книгу «Выражение эмоций у человека и животных») и писатель Льюис Кэрролл, который и  сам любил фотографировать.

Не для слабонервных

Жанр «безголового портрета» (headless portrait), как ни странно, быстро прижился. Удачливые последователи Рейнландера брали за создание таких «произведений искусства» немалые деньги, хотя техническое изготовление поначалу диковинных фотографий уже не представляло секрета. 

Но вполне почтенные бюргеры вдруг как с глузду съехали! Причём на сеанс в фотоателье часто собирались парами или целыми семьями,  почти как на праздник (в ту пору фотографироваться – это было событие неординарное): нарядно одевались, взбивали  причёски и в большинстве случаев вовсе не корчили никаких рож перед  фотообъективом (разве что снимок задумывался как заведомо дурацкий).

Прогрессивное же значение этого явления  состояло в том, что  фотографы проявляли куда как больше изобретательности, чем того требовали  прежние, устоявшиеся и довольно косные традиции семейного фотографирования.

Так что теперь  на снимках частенько голова какого-нибудь  достопочтенного отца семейства оказывалась жестоко насаженной на пику, а любимая бабушка позировала, аккуратно уложив свою отрубленную  седую головку с букольками на свои же колени.  Но особенно забавно выходило, когда  кто-нибудь держал собственную головушку за волосы, словно гигантскую репу,  в то время как на плечах  у него зияла натуральная дыра…

 

 

Так попугать или  насмешить?

Самым первым мастером, целенаправленно работавшим в жанре безголовой фотографии, считается  Уильям Генри Уилер. Его работы в этом жанре стали появляться  с 1875 года. А самым плодовитым стал  Сэмюэл Кей Балбирни, беззастенчиво размещавший в газетах зазывные объявления: «Леди и джентльмены  на снимках будут  держать в руках собственные головы!»

Безголовые портреты  продержались в моде до 1910-х годов. Но уже в конце XIX века поветрие  распространилось далеко  за пределы Великобритании. Причём портретные фотографии постепенно сменились жанровыми сценками – пугающими или смешными, или и то и другое вместе, но в любом случае –   неизменно притягательными и фраппирующими зрителей с тонкой психикой.

Так, одна из наиболее известных фотографий   американского мастера  Уильяма Роберта Боулза, сделанная в 1900 году, представляет картину того, как слуга  подает своим хозяевам к столу…  отрезанную голову! Разве нам понять: смешно это или страшно? Забавно или противно? И почему вообще возникло это довольно странное явление?

Искусствоведы, изучающие искусство фотографии, выдвигают несколько версий. 

По одной, возникновение и развитие так называемого викторианского безголового портрета было настоящим, можно сказать, авангардным прорывом в бытовой фотографии, фиксирующей унылую жизнь,  в иные  измерения, смелой пробой постигнуть художественные тонкости монтажа.

Версия вторая – философская: это своеобразный вызов вечности, некая насмешка над смертью ради преодоления извечного страха перед  ней (а что уж говорить об обезглавливании!).

Наконец, версия третья, самая весёлая: эти антифизиологичные  портреты –  проявление  юмора, желания припугнуть  знакомых, а потом и вместе посмеяться над «пустой башкой» собственной жены или собственным  «безголовым ребёнком»! Недаром всё-таки выражение «английский юмор» имеет довольно специфический оттенок.

Андрей Ардер