Пупиен (Марк Клодий Пупиен Максим) (император-соправитель Бальбина, апрель-июль 238 г.), как указывает Зонара, взошел на трон в возрасте семидесяти четырех лет. Однако, судя по существующим сведениям, логичнее предположить, что ему тогда исполнилось лишь шестьдесят с небольшим — возможно, он был даже моложе Бальбина, хотя на папирусах и указах его подпись стояла первой. Что же касается их происхождения, то драматически подчеркнутый в Historia Augusta контраст между знатным родом Бальбина и скромными корнями Пупиена скорее всего является надуманным. Поэтому большего доверия заслуживает утверждение Геродиана о том, что по рождению оба принадлежали к высшему классу, кроме того, о сенаторском ранге Пупиена может свидетельствовать и карьера его сыновей. Другие заметные деятели тех времен с именами Пупений и Пупиен могли приходиться ему родней, а имя его дочери — Секстия Цетегилла — указывает на брачный союз со знатным родом.
Если Historia Augusta с сомнением относится к сведениям о быстрой военной карьере будущего императора и его успехах в качестве наместника, то Геродиан подтверждает, что Пупиен действительно был наместником Нижней либо Верхней Германии. Впоследствии его назначали также наместником Азии. Пупиен дважды становился консулом — в 217 и 234 гг., а в 230 г. получил должность городского префекта Рима. Как и Бальбин, он вошел в состав «комитета двадцати», призванного защитить Италию от Максимина I, а после гибели Гордианов сенат избрал соправителей Империи с абсолютно равными полномочиями (см. Бальбин). Избрание Пупиена отнюдь не вызвало восторга в обществе, потому что городской префект отличался суровостью, особенно по отношению к отъявленным преступникам. Новым императорам пришлось воспользоваться защитой стражи, чтобы покинуть здание Капитолия, в котором состоялось заседание сената. Волнения в обществе достигли такого размаха, что им пришлось провозгласить цезарем юного внука Гордиана I (Гордиана III), и лишь после принятия этого решения толпа беспрепятственно пропустила соправителей во дворец. Пупиену сразу же пришлось противостоять вторжению Максимина в Италию, однако не успел он сформировать армию из жителей северных областей полуострова, как в Равенне его застигли приятные известия о том, что неприятель вместе со своим сыном-наследником убит собственными солдатами во время безуспешной осады Аквилеи. Пупиен поспешил в освобожденный город, жители которого с радостью распахнули перед ним ворота, и распустил сдавшиеся войска противника по домам. В сопровождении стражи, набранной из германцев, верных ему со времени пребывания на посту наместника Германии, Пупиен возвратился в столицу, где сенат и народ встретили его овацией.
Судя по монетам, у Бальбина был повод относиться к коллеге с подозрением: тот стал называть себя «Пупиен Максим», а не «Марк Клодий Пупиен». Древние источники утверждают, что имя «Максим» он носил от рождения, но от людского внимания не могло ускользнуть значение самого слова — «Величайший»; и такое толкование вполне соответствовало его триумфальному возвращению в столицу, где Бальбин не мог справиться с возникшей междоусобицей. Пупиен поддержал пропаганду Бальбином их дружеских отношений, заявляя о взаимной любви соправителей (CARITAS MVTVA AVGG., AMOR MVTVVS AVGG.). На самом же деле отношения между ними складывались не самым лучшим образом, и это оказалось особенно пагубным в ситуации, когда преторианцы с ревностью восприняли появление германских стражников Пупиена, заподозрив германцев в намерении занять их место. Спустя некоторое время группа преторианцев силой ворвалась во дворец, в котором находились оба соправителя. История их гибели изложена нами в жизнеописании Бальбина.
Подобно Бальбину, Пупиен был опытным администратором, и именно Пупиену сенаторы поручили руководить сопротивлением Максимину I. Трудно судить о его личных качествах, поскольку Historia Augusta во всем проповедует контраст между соправителями, исходя из надуманного утверждения об огромной разнице в происхождении, и противопоставляет аристократическую изысканность Бальбина грубым крестьянским привычкам Пупиена. Пупиена можно назвать грубым, если иметь в виду жесткие методы руководства в бытность городским префектом. Достоверно известно лишь об одной (не считая неприязненных отношений между ними) «разнице»: в отличие от круглой физиономии Бальбина, лицо Пупиена изображено на монетах худым, с длинным носом и бородой. Заявления Historia Augusta о том, что он отличался угрюмым и мрачным нравом, был драчливым пьяницей, не преуспевавшим в любовных делах и не считавшимся ни с чьим мнением, вряд ли справедливы.
Пупиен и Бальбин обладали замечательными административными способностями — как и полагалось представителям сенаторского ранга. Однако их катастрофически короткое царствование, как и правление Гордианов, вновь подтвердило, что сенат не способен эффективно избирать императоров. Только армия могла сделать это достаточно успешно.
«Римские императоры. Биографический справочник правителей римской империи», перевод: М.В. Гитт, 1998г.
Свежие комментарии