Портрет с натуры
Матерь Божия Ченстоховска действительно считается одной из 70 икон, собственноручно писанных апостолом. И не на чём-нибудь, а на кипарисовой доске – части столешницы, которую смастерили когда-то плотник Иосиф и помогавший ему маленький Иисус. Лука с натуры запечатлел Богоматерь в нескольких иконах, работая над ними в Сионской горнице, в доме, где свершились Тайная вечеря и сошествие святого духа на апостолов.
В 66–67 годах н.э. первые христиане, гонимые римскими властями, бежали из Иерусалима в македонское поселение Пелла, где спрятали спасённые ими святыни в пещере. Если верить этим сказаниям, получается, что икона хранилась там 260 лет.
Когда и каким путём вернулась она в Иерусалим, неведомо.
Известно лишь, что в 326 году её получила в дар царица Елена, мать византийского императора Константина, приехавшая поклониться святым местам. Считается, что именно по её указанию были проведены первые раскопки на Голгофе, где она основала храм Гроба Господня. Икона Богоматери, выполненная Лукой, была привезена в Константинополь, где пять веков находилась в часовне при императорском дворце. Лик её потемнел от времени, и иногда её называют Чёрной Мадонной.
Хождение Богородицы по мукам
Отчётливо – то есть в документах – её след проявляется в XIII веке. По одним источникам, галицко-волынский князь Лев Первый Данилович (двоюродный брат Александра Невского) при неизвестных обстоятельствах получил её в дар, будучи в Константинополе, и увёз домой, в свой Бельцкий замок.
Более достоверной кажется версия, по которой икона из столицы Византии, разграбленной в начале XIII века крестоносцами, была вывезена венгерскими дворянами на их родину и оказалась при дворе короля Белы IV. Когда Лев Данилович женился на королевской дочери, загадочный образ, вызывающий какие-то смешанные, тревожные и в то же время духоподъёмные чувства, отправился с ней в Бельцкий замок в качестве приданого.
В 1372 году, при завоевании Западной Украины поляками, икону умыкнул из замка польский князь Владислав Опольский. К тому времени за ней уже закрепилась слава чудотворной. Ведь когда Бельц осадили татары, Владислав укрепил икону на городской стене. Предание рассказывает, что вражеские стрелы поразили изображение Богоматери и на нём проступила и навсегда запеклась кровь, а на татар спустилась непроглядная туча, заставившая их отступить.
Владислав перевёз сильную Небесную Заступницу в польский город Ченстохову, где в 1382 году основал монастырь на Ясной горе. Так икона из православных духовных пределов переместилась в католические, следить за ней были приставлены монахи Паулинского ордена. (Бытует и мистическая версия, что чудотворная икона ушла на Запад, чтобы защищать православный мир от католичества.)
Второй жестокий удар по святыне был нанесён в начале XV века, когда монастырь разграбили чешские гуситы. Лютые иконоборцы, они изрубили картину саблями – шрамы на её правой щеке по сию пору напоминают об этом событии. Менее видны шесть разрезов на шее. Второй такой иконы не сыскать: разящий взгляд припухших, будто от рыданий, глаз несёт следы нечеловеческой пытки, лицо словно опалено горем. Легенда меж тем сообщает: преступники умерли на месте, как громом поражённые.
Именно помощи и заступничеству Богоматери приписывается победа, одержанная поляками в середине XVII века над шведским королём Карлом Х Густавом, который, уже взяв Варшаву и Краков, был остановлен у Ясной горы. Генрик Сенкевич в романе «Потоп» так описывает момент, когда Анджей Кмициц идёт поклониться безотказной Защитнице накануне главной стычки с врагом:
«Но вот ударили трубы и литавры… Завеса над иконой раздёрнулась надвое, и дождь алмазных искр хлынул сверху на молящихся. Стоны, рыдания, крики раздались в приделе. …Чем было могущество шведов перед такою защитой, людская злоба – перед таким покровительством? Он воздел руки, привыкшие к мечу и кровопролитию, и стоял, коленопреклонённый, в восторге, в исступлении». Уже тогда икона считалась «всесильной победительницей» и «врагов Божией правды посрамлением» и как никакая другая была способна поднять патриотический дух.
Вскоре шведы были изгнаны из Польши. С той поры королевским манифестом государство вверялось покровительству Божией Матери Ченстоховской.
В январе 1945 года Ясногорский монастырь заминировали нацисты, прекрасно знавшие цену святыне. Расчёт был тонок: когда город займёт Красная Армия, взрыв погребёт под собой и костёл, и икону; вина падёт на русских, а за ней – и проклятия всего католического мира.
Но наши сапёры успели спасти и обитель, и её главное достояние.
Стойте и смотрите
Об этом повествует Борис Полевой, писатель, а тогда военный корреспондент, в своих воспоминаниях «До Берлина – 896 километров».
Известно, что самые убедительные свидетельства о чудесах всегда принадлежат атеистам. Вот как Полевой рассказывает о своём пребывании в Ясной Гуре, где вместе с подполковником Николаевым испытал исключительное переживание.
Поначалу «Матка Боска Ченстоховска» разочаровала двух безбожников: «Самая будничная – усталая немолодая женщина с тёмным измождённым лицом, прижимающая к себе, как кажется, не сына, а внука. К тому же шрам на щеке… Просто не понимаю, в чём сила, которая в течение многих веков привлекает к ней сонмы паломников чуть ли не со всего мира».
Однако монах убедил их вернуться к ней ещё раз: «Забудьте, где вы, кто вы и зачем вы здесь. Просто стойте и смотрите».
И тут случилось нечто, описанное Полевым уже со всей страстностью писательского пера: «Икона, во всяком случае лик и рука Богородицы будто бы покрылись туманом, растаяли, а потом из тумана стало прорисовываться другое лицо: округлое, совсем юное. Оно проступало не сразу, а как бы отдельными частями – сначала губы, брови, потом нос, глаза, прядь волос, выглядывавшая из-под оклада. И вот уже совсем иной образ смотрел на нас из искрящейся бриллиантами ризы… Она не была похожа ни на одну из известных богородиц или мадонн, не напоминала ни одну из картин итальянского Возрождения, и если что-то и роднило её с теми образами, то это черты человеческой чистоты. Это была смуглая девушка, ярко выраженного восточного типа, девушка лет пятнадцати-шестнадцати. Здоровье, физическое и духовное, проступало сквозь смуглоту кожи. Продолговатые глаза, большие, миндалевидные, несколько изумлённо смотрели на нас, а пухлые, неплотно сомкнутые губы вызывали отнюдь не религиозные эмоции. Мне почему-то пришло в голову, что девица эта походила на Суламифь, и не из библии, а в интерпретации известного рассказа Куприна».
Подполковнику тоже что-то померещилось, и он пробормотал: «Чертовщина какая-то». Стали сопоставлять, кто что видел, и Николаев сказал: «Молоденькая, пухлявая, лет шестнадцати? Красивая девчонка? Всё как надо: и брови, и зубы, и губы. Хороша?»
Дальше пошли обычные предположения: «Может, у них там какой-нибудь секрет. Может, проекционный аппарат, через который они туманные картины наводят. Ведь она не сразу появилась, да? А вроде бы из тумана?.. Религия у них хитрейшая. Эти монахи – фокусники, мастера стряпать всякие там реликвии – гвозди из креста Иисуса, волосы из бороды святого Николая…»
Осмотрели икону со всех сторон: её тыльная сторона «оказалась прикрыта белым шёлковым пологом, на котором лежала густая пылища, видимо, и к пологу никто не притрагивался…»
Списали всё на монаха: «А может, этот старый чёрт дурманом нас каким-нибудь угостил?..»
Она или не она?
В 1984 году исследователям Анне Ружицкой и Ежи Гадомскому разрешили изучить грунт иконы. Они установили, что образ дважды переписывался и состоит из трёх слоёв. Первый относится к XII–XIII векам, и от него осталась лишь общая схема иконы. Второй – само изображение, каким мы его видим. Третий был нанесён в 1430–1434 годах, в ходе первой реставрации для устранения дефектов. Сабельные порезы поверх прочерчены резцом. Тезис о её византийском происхождении был отвергнут, равно как о русском, чешском или венгерском.
Но вот исследовали ли учёные подлинную, первоначальную икону, или всё же какой-то её список? Тут встаёт самая большая загадка святыни, равная по своей неразрешимости ускользающим от нас ответам на мистические вопросы веры.
Во-первых, существует предание, что реставрация XV века таковой вовсе не являлась. Просто в один прекрасный день изображение на доске исчезло, и пришлось срочно вызывать итальянских мастеров, переписавших лик наново на совершенно чёрном дереве («Ведомости польского автокефального православия», №4, 1974, изд. в Варшаве).
По мнению реставратора Р. Козловского, всё проще: на доске нет ни малейших остатков первоначальной живописи, а «реставрировали» её в те далёкие времена украинские или белорусские умельцы, которым пришлось наложить новый грунт.
А вот и самое интересное: возможно, в Ясной Гуре вообще не подлинник (уж и непонятно, что им считать), а копия! Усилиями военных историков в 90-е годы стало известно, что Кутузов, когда боевые действия в 1813 году перенеслись на территорию Польши, реквизировал икону Ченстоховской Богоматери и направил её в дар Казанскому собору в Санкт-Петербурге. Полякам не оставалось ничего другого, как изготовить копию. (Официальная версия: настоятель поднёс список Ченстоховской иконы генерал-фельдмаршалу Сакену.)
Икона, привезённая в Санкт-Петербург, была облачена в жемчужную ризу высокохудожественной работы, унизанную драгоценными камнями. Одежду Младенца украшала жемчужина величиной с лесной орех, а сама икона была увенчана золотой короной и окружена золотым сиянием. По поручению Святейшего Синода провели исследование, зафиксированные итоги которого таковы: «Эта икона и есть подлинная Ченстоховская, в Ченстохове же осталась только копия».
В любом случае очередной крутой поворот ждал страдалицу в 1917 году. Либо после того, как с неё ободрали золото и бриллианты, она была поругана и уничтожена, как тысячи православных святынь. Либо… поляки, принимавшие участие в свержении Временного правительства, успели тайно вынести её из собора и переправить обратно в Ченстохову. Такие сюжеты не снились Агате Кристи!
Сегодня Матерь Божия Ченстоховска установлена в алтаре чёрного дерева на значительной высоте и полностью закрыта серебряной панелью. В течение дня её несколько раз открывают для молящихся. Практически она неприкасаема, и приложиться к ней нельзя.
Последнее покушение на многострадальную икону, видимо, сильно действующую на психически неустойчивых людей, было совершено недавно – 9 декабря 2012 года: 58-летний мужчина закидал её банками с чёрной краской. Икона, закрытая специальным стеклом, не пострадала.
Оригинал это или список, писал ли её св. Лука или безвестный белорусский Левша, для верующих решающего значения не имеет. Ведь икона – это не просто образ святого, более или менее удачно воплощённый автором. Это некая воронка, через которую мы своим душевным устремлением входим в невидимый мир, где нет счёта столетиям. Конечно, большая удача, когда века ещё и физически пропитали образ, это поддерживает веру в чудо. Но с точки зрения сакрального переживания не всё ли равно – Византия перед тобой или всего лишь распечатанное на принтере фото. Ведь главное – готова ли твоя душа к этой встрече.
Наталья Замянина
Свежие комментарии