Ниос, озеро-убийца в Камеруне

Мохаммед Муса Абдулахи проснулся субботним утром больной и вялый. Накануне он почувствовал себя плохо и прилег прямо в здании школы. Абдулахи побрел к дому и вдруг заметил, что на улицах его селения, в северо-западном Камеруне, царит пугающая тишина. Дороги и дворики Субума были завалены трупами. Люди лежали так, будто умерли на ходу или в середине разговора с соседом. Погибли все собаки, весь скот, с деревьев попадали мертвые птицы и насекомые.

 
Так 21 августа 1986 года в селении на берегах озера Ниос погибли 11 членов семьи Абдулахи и еще 1700 его соплеменников. Сам он выжил потому, что находился в закрытом кабинете, в школе, построенной на холме.
 
Ниос – озеро необычайной красоты – окружено в основном возделанными полями, живописными скалами и зелеными холмами. Жемчужно-серая поверхность безмятежно спокойна, но в глубине непрерывно идет накопление взрывоопасных сил. Ниос – это кратер когда-то активного вулкана, после извержения которого пять веков тому назад на дне осталась магматическая пробка. Она остыла и спрессовалась под давлением воды. Таких озер по всему миру множество, но лишь два способны убить все живое на их берегах. Второе озеро – Моноун – находится в 95 километрах к юго-востоку от Ниоса. И оба они готовы в любой момент взорваться.
 
Как это было
 
Из-за глубинной вулканической деятельности, которая продолжается до сих пор, углекислый газ постоянно поднимается через поры в магматической породе. Встречается с грунтовыми водами, растворяется в них и с ними попадает в озеро. В придонных слоях озера накапливается адская смесь, которая не смешивается с верхними слоями. Обычно в кратерных озерах вода периодически перемешивается, газированные воды поднимаются к поверхности, и газы без вреда для окружающей природы рассеиваются в атмосфере. Но в Ниосе и Моноуне граница между слоями не нарушается.
 
Газ продолжает насыщать глубинные слои воды, пока какое-то внешнее событие не потревожит их. Это может быть сильный ветер и волнение, необычно холодная погода (тогда верхние слои воды остывают и опускаются на глубину), оползень или землетрясение. Часть глубинной воды поднимается со дна, углекислый газ выделяется из раствора и пузырями устремляется вверх, увлекая за собой еще большее количество придонной воды. По инерции процесс быстро нарастает: несколько пузырьков превращаются в струю газа, и, наконец, как из открытой бутылки шампанского, сильно газированная вода фонтаном вырывается вверх. В 1986 году в Ниосе такой "фонтан” бил на высоту 80 метров, и все вокруг утонуло в облаке углекислого газа.
 
Тяжелый, в два раза тяжелее воздуха, газ опускался на берега озера и душил все живое на своем пути. Когда в августе 1984 года взорвалось озеро Моноун, погибли 37 человек. Озеро Ниос больше и глубже, поэтому его смертоносная сила способна унести гораздо больше жизней. Облако газа распространяется по окрестностям со скоростью более 70 километров в час и быстро добирается даже до селений, находящихся в 20 километрах от озера. Последней, кто погиб от взрыва Ниоса, была девочка, наутро после извержения спустившаяся с холма в лощину, наполненную газом.
 
Как это будет?
 
Озеро Ниос обязательно взорвется снова. По последним данным, сейчас в озере в два раза больше углекислого газа, чем было во время предыдущего взрыва (0,4 кубических километра сейчас и всего 0,17 кубических километра в 1986 году). Катастрофа может разрушить хрупкую дамбу в северной части озера, и тогда его воды вырвутся на территорию Нигерии, где затопят места поселений более 10.000 людей.
 
Несмотря на то, что после катастрофы 1986 года 3500 человек были эвакуированы с берегов озера и расселены в безопасных районах, многие снова вернулись – их привлекает плодородие здешней земли и богатая растительность. Кукурузные поля на юге подходят к самой воде, на склонах холмов пасется скот, за которым присматривают пастухи племени фулани. К тому же в начале 90-х какие-то европейские исследователи выпустили в безрыбное, давно отравившее своих обитателей, озеро тилапий – рыб из породы циклидов. Этот эксперимент привел к тому, что рыба расплодилась в огромных количествах, и местные жители не на шутку увлеклись рыбалкой.
 
ПОДРОБНЕЕ:
 
Наша память устроена так, что воспоминания о трагедиях сравнительно быстро притупляются. Но это никак нельзя отнести к Камеруну, где по постановлению правительства ежегодно устраивается день национальной скорби, приуроченный к кровавым событиям 21 августа 1986 года на озере Ниос. Тогда в одночасье приняли мученическую смерть около двух тысяч жителей прибрежных деревень и полтораста человек, дрейфующих по водяному зеркалу на лодках, катерах, яхтах.
 
Так как на доселе совершенно безобидном водоеме ничего подобного не случалось, под эгидой ООН была оперативно сформирована следственная комиссия, в которую вошли представители науки и криминалисты. Год добросовестной работы принес разочаровывающие результаты на уровне не подкрепленных надежными обоснованиями версий. Первая сводилась к тому, что произошло мгновенное массовое отравление метаном, истекающим из скальных донных трещин и столетиями скапливающимся под плотными отложениями перегнивших донных водорослей. Вторая версия замыкалась на том, что налетел так называемый точечный смерч, раскрутивший в воде воронку, генерирующую инфразву-ковые колебания такой невероятной мощности, что они убивали наповал и даже вспучивали, разрывали, сжигали тела пострадавших, попутно обращая в щебень каменные строения, в щепы – деревянные хижины.
 
Проведший независимое расследование уругвайский физик Саймон Ломбарде, написавший по горячим следам книгу «Озеро-дьявол», назвал выводы коллег вздором. «Почтенные блюстители непорочности академических мантий, – заявил он, – очевидно, посчитали унижением снизойти до опросов очевидцев. Если бы они соблаговолили сделать это, угол зрения их стал бы непредвзятым, и наверняка у них бы достало честности признаться в бесплодности попыток объяснить происшедшее с позиций нынешних представлений о некоторых природных процессах. Я тоже ровным счетом ничего не понимаю.
 
Но у меня, по крайней мере, есть коллекция захватывающих, к тому же достоверных историй, из которых вылеплена пусть спорная, зато оберегающая от насмешек гипотеза: пришельцы из дальних космических миров затеяли на дне Ниоса сложнейший, закончившийся неудачей эксперимент. Почему именно на этом озере? Потому что это место – древнейший геологический разлом со множеством вытекающих аномальных особенностей. Например такой: в сырую погоду здесь блуждают энергии, достаточные для того, чтобы ярко светились неоновые лампочки. Если допустить, что пришельцы используют неведомые нам участки энергетического спектра, то озеро, его подводные береговые рельефы для них – и аккумулятор, и преобразователь, и излучатель, и даже «дубликатор» их намерений, мыслей, технологий».
 
За озером Ниос прочно закрепилось второе название. Теперь камерунцы называют его Озером тысяч смертей. И разгадывание его загадок Саймон Ломбарде прихотью случая начал с опроса молодой австралийки Дениз Гернишек, стоявшей за штурвалом парусно-моторной яхты «Луч», когда нагрянули всяческие страшные несуразности. Ее рассказ, заставляющий задуматься хрупкости и непредсказуемости сущего, есть смысл привести полностью.

 
«Погода была великолепной. Полный штиль и много солнца. Яхта шла на дизеле полным ходом. У меня не было нужды особо вмешиваться в управление, потому что лодки и катера не пересекали курс, стояли на приколе, в значительном удалении. Не скажу точно, когда под небом все поменялось, потому что произошло это слишком неожиданно. Представьте, что в полдень, или около того, небо налилось свинцом, и из него посыпались крупные черные кристаллы, похожие на антрацит. Они толстым слоем нагрузили палубу, надстройки так, что возник риск затопления. Мой жених, Дони Фридвэлд, выскочил из салона со спасательными поясами. Но возможно ли спасение, если вода за бортом – не вода, а какая-то свистящая, вращающаяся бесчисленным количеством волчков грязь. В воздухе, тесном от острых кристаллов, перекатывается что-то непонятное, упругое, дышащее жаром, будто живое. Яхта, словно приклеенная к воде, стала чем-то бесформенным, пахнущим серной кислотой. Далее я наблюдала то, во что по сей день не могу поверить. По левому борту «Луча» вода расступилась, став глубокой траншеей, с идеально ровными, шлифованными стенами. Со дна повалил едкий пар, отдающий запахом горчицы.

 

Хлестанули тонкие струи расплавленного металла. На верхней их кромке выкристаллизовалась, именно выкристаллизовалась, полупрозрачная, как мне показалось, стеклянная колючка размером с нашу не слишком маленькую яхту. Я не сомневаюсь в том, что колючка была механическим устройством. Двигалось это устройство как землеройная машина, прокладывая в воде траншеи. То, что вода – жидкость, в расчет не бралось: вода затвердевала. И из каждой траншеи появлялись новые колючки, сначала усердно утюжившее озеро, затем перенесшие свою агрессию на берег. Не в силах больше терпеть этот ужас, я отключилась. Был ли это сон? Нет! Мой жених сгорел на палубе заживо. Парусная оснастка яхты обратилась в пепел. Корпус судна обуглился. Вода… Вода озера, когда я очнулась, была изумительно чистой, прозрачной. Сойдя на берег, я узнала, какие беды наделали ужасные колючки там».
 
Парадокс. Дениз и еще пятеро опрошенных Ломбарде видели фантастические природные метаморфозы. Видели полупрозрачные колючки, проделывающие-проходы в воде, пожирающие домашнюю живность, калечащие, убивающие, сжигающие людей, которых подминали под себя. Подавляющее число уцелевших при разгуле неизвестно чего тоже видели, но вовсе не ужасное – озадачивающее. «Приобщились к погружению в минувшее те, у кого изрядно покопались в подсознании, те, кто проживал на южном берегу Ниоса и во время сумасшедшей дьяволиады преспокойно смотрел телевизор, не замечая за окнами ничего необычного», – пишет Ломбарде.

 
Да, за окнами никто не заметил ничего необычного. Другое дело – телеэкраны, на которых разворачивались события, – далекое прошлое обитателей приозерья. Можно было бы подумать, что черно-белая кинохроника 30-х годов транслируется местной телестудией, если бы не исключающее обстоятельство. Во-первых, в тридцатые годы здесь не было ни кинооператоров, ни телестанций. Во-вторых, старые съемки скользящих по озеру утлых лодчонок, убогого быта обитателей прибрежных деревушек то и дело прерывались такими же старыми кадрами, запечатлевшими ужасный природный катаклизм: озерная вода вздыбливается, выплескивается из берегов и, устремившись вверх огромной серебристой массой, зависает под облаками. Таких сюжетов владелец местной автомастерской Костэ Кавенаф запечатлел на камеру аж 20! Чиновники Государственного камерунского телевидения с интересом просмотрели любительские записи, после чего дали официальное заключение: в фильмохранилище нет исторических пленок региона Ниоса, в эфир ничего подобного никогда не шло, кадры подъема воды и обнажения дна – шутка неизвестных лиц, организовавших фантастическую трансляцию.

 
Саймон Ломбарде не согласен: «Видеоколлекция американского уфолога Роберта Кэя-Тарка содержит около полутысячи записей телетрансляций, организованных неизвестно кем, отображающих природные явления, которые уместно назвать нетрадиционными. Одна из пленок будто скопирована с пленки Кавенафа. Все те же неоднократные подъемы и зависания воды. С той разницей, что отображаются события на каскаде Великих озер в США. В действительности нет ни одного участника или свидетеля этих событий, что заводит в логический тупик».
 
Завершает уругвайский исследователь повествование о чудесах озера тем, что приводит серию цветных снимков Ниоса, сделанных американскими астронавтами из космоса. На фотографиях отчетливо видно, что озерная вода «оторвана» от дна. Дно изрезано глубокими, идеально ровными траншеями, бегущими от чего-то, уж очень похожего на гигантскую колючку. «Я не в силах разобраться в шутках Высшего, потому в ожидании озарения умываю руки», -сожалеет Ломбарде.
 
Как нам быть? Может, внять совету канадского популяризатора неизведанного Фореста Стента: «Остерегайтесь даже мысленно ступать на запретные, всегда коварные земли и воды аномальных пространств».

news.bcm.ru